Расположенный среди живописных холмов по берегам одноиммённой речки в получасе езды от Окланда, он является популярным туристким местом. А большинству новозеландцев это название известно благодаря местной молочной компании, производящей самые разнообразные йогурты и сыры - от чеддара до голубого бри. Само слово на маори означает "спокойная вода".
История городка началась по местным меркам довольно давно около 150 лет назад, в 1863 году. Но началась она за многие-многие тысячи километров - в Богемии, области центральной Европы, тогда бывшей частью Австро-Венгрии, а позже ставшей частью современной Чехии. В феврале 1863 года в городке Staab (современный Stod), что недалеко от Пилзена, 82 человека (около 50 взрослых и их дети - от подростковов до грудных), собрав вещи и навсегда простившись с родными и друзьями, отправились на другой конец света начинать новую жизнь. Они были, в основном, рабочими с ферм, городскими ремесленниками, шахтёрами, прядильщиками. Будущее - их, и, особенно, их детей, - на родной земле выглядело довольно сумрачным. Неудивительно, что они загорелись идеей организованного переезда в далёкую Новую Зеландию рамках плана по заселению территорий, ставших собственностью Короны в результате активной покупки земель у маори. В рамках соглашения с поселенцами колониальное правительство предоставляло каждому взрослому 40 акров земли, а каждому ребёнку - 20 акров. Таким образом, семья бесплатно получала в полную собственность примерно 50 гектаров - колоссальную собственность по сравнению с тем, что они могли иметь у себя на родине. Это были люди, которым было мало что терять, и которых манила перспектива начать новую жизнь на собственой земле, будучи её полновластным хозяином; изменить своё будущее и дать шанс своим детям. Расстояние (аккурат половина мира) их не смущало - в основном, потому что никто из них не знал, что такое "далеко", океаны представлялись большими озёрами, и трудности переезда были им неведомы.
Поездка, которая сегодня занимает 28 часов, тогда продлилась более 4х месяцев (124 дня).
Она началась с поезда до Праги, столицы Богемии. В ожидании следующего поезда, до Гамбурга, они пришли в Кафедральный Собор, и когда Пражский Архиепископ узнал, что это за большая группа людей, он дал им аудиенцию, благословил путешествие и наказал две вещи, которые люди пронесли через многие годы, - быть добропорядочными гражданами в новой стране, уважая её людей, язык и обычаи; и хранить католическую веру.
Гамбург был тоже "стыковкой" для путешественников - там они погрузились на корабль и, пересекая Ла Манш, через 3 дня были в Лондоне. Там они сразу же столкнулись с реальностью жизни среди людей, говорящих на другом языке, с которыми они не могли толком не объяснииться, ни попросту понять. Более того, на них обрушилось всё многообразие английских диалектов - от сленга лондонских кокни до ирландского и шотландского говора в порту.
Они погрузились на парусный корабль "War Spirit", типичное для тех времён эмигрантское судно, с несколькими каютами сверху (для привилегированных пассажиров и офицеров команды) и большим трюмом снизу для как можно бОльшего числа простых пассажиров. В отличие от паровых судов, ставших ходить позже, парусные не делали промежуточных остановок, потому что им не надо было пополнять запасы угля, и потому что им надо было спешить ловить попутные ветра в попытках сократить длинное путешествие. Для пассажиров это оборачивалось очень тяжёлыми условиями. В тесноте, шуме и грязи они провели долгие 100 дней пути через Атлантический Океан (по счастью не попав в штиль на экваторе), через "ревущие сороковые" Южного Океана и через штормы Тасманова моря.
После изматывающего плавания, не видя ничего, кроме бескрайнего океана, они, наконец, увидели величественный Мыс Раинга, самую северную точку Новой Зеландии. Следующие несколько дней до Окланда они шли вдоль восточного побережья, и покатые зелёные холмы, горы, равнины и леса радовали глаз и вселяли надежду, что лишения были не напрасны.
Наконец, после 100 дней на судне, они ступили на землю в порте Окланда. К их изумлению, главный (в то время) город страны представлял собой не более чем беспорядочное нагромождение шатких деревянных построек, а в центре главной улицы был канал со стоячей водой, полный мусора – разительный контраст после элегантных каменных европейских столиц.
Два дня спустя небольшое судно доставило их в устье реки Пухой, где их уже ожидали местные маори. На каноэ своих новых соседей богемцы прошли последние 4 мили своего путешествия к обетованной земле, обойдя в прямом смысле полмира. Оно заняло 124 дня и, фактически, стало одним из самых длинных массовых переселений в истории…
Но их история на этом не закончилась, а только началась. Ступив, наконец, на свою новую землю, они испытали настоящий шок. Да, им была обещана земля, и, она, действительно, была их в обещанном объёме, но... покрытая густым, почти непроходимым лесом – деталь, опущенная в договоре на «землю». Будучи готовыми заниматься земледелием и имея необходимые навыки и опыт, они не имели ни малейшего представления о вырубке и обработке леса. И – никакой связи с внешним миром: никаких дорог в той местности тогда вообще не существовало, только водное сообщение, зависящее от приливов. Измождённые долгим путешествием, они оказались в диком месте, отрезанным от остального мира, вынужденные обустраиваться в условиях, не приспособленных для нормального существования – 13 семей с детьми разного возраста и такое же число одиноких взрослых. Местные маори, эти странные полуголые люди, покрытые татуировками, стали помощниками и друзьями. Они расчистили небольшую поляну, соорудили пару навесов-шалашей(whare-фаре) с крышей из ветвей пальм никау (nikau) и снабдили небольшим количеством еды. Это был июль, пик новозеландской зимы, холодной и дождливой. Старшие дети следили за малышами, норовящими уползти то в реку, то в лес. Водившиеся в реке крысы были частыми гостями, но к счастью, в НЗ не водились ни змеи, ни (на тот момент) ядовитые насекомые. Во время приливов вода в реке становилась непригодной для питья и стирки, потому что смешивалась с солёной океанской, и за пресной водой нужно было специально ходить. Привезённые с собой из Окланда мука, чай, сахар и другие продукты быстро отсырели и стали непригодны. Развести костёр было проблемой из-за отсутствия сухих дров. Первое время все жили в прямом смысле на хлебе и воде. У них было несколько лопат, топоров и винтовок, они пытались охотиться на птиц и ловить рыбу, но этого было недостаточно, чтобы обеспечить едой 80 человек непростая задача. Им снова пришли на помощь маори – несмотря на полное языковое непонимание с обеих сторон, они показали, что есть съедобного в лесу (плоды той же пальмы никау), как лучше ловить рыбу и моллюсков, и как делать ловушки для птиц. Они также приносили им овощи и фрукты из своей деревни.
Следующие годы переселенцы провели в битве за выживание. Все усилия были направлены на вырубку леса, его заготовку и продажу. Последнее было необходимо для закупок в Окланде продовольствия. Но продажа древесины была осложнена необходимостью транспортировки до побережья, а потом – по воде, «ловя» и оплачивая редкие суда. Поселенцам было трудно конкурировать с налаженными и близкими к городу заготовщиками, поэтому их крайне тяжёлый труд приносил очень небольшой доход. Со временем они научились заготавливать уголь, красящую смолу и изготавливать готовые деревянные столбы, необходимые для набирающего темпы строительства в Окланде. Позже в Окланде они наладили контакт с китайским предпринимателем, который экспортировал на родину сушёные древесные грибы. Сбор и заготовка этих грибов стало основным занятием тех, кто не мог участвовать в тяжёлых физических работах.
Лишь спустя пять лет у них, наконец, появились первые лошади для возделывания расчищенной земли. Затем они стали активно закупать тягловый скот, и через 7 лет после прибытия у них было рабочее стадо в несколько сот голов, дававшее не только рабочую силу для транспортировки брёвен, но и мясо, шкуру. Постепенно семьи стали покупать такую роскошь как домашних коров, и у них появилось своё молоко, сыр и масло. Для более бедных альтернативой была покупка козы. Ещё через пару лет некоторые стали закупать овец. Родившиеся ягнята передавались в другие семьи, общее поголовье быстро росло. Излишки овощей и молочных продуктов отправлялись в Окланд на продажу, хотя это не могло приносить стабильного дохода из-за удалённости и отсутствия регулярного транспорта.
Постепенно стали строить нормальные дома. Спартанская диета уходила в прошлое. Появились фруктовые сады – персики, груши, инжир, айва, сливы, яблоки, – и у каждой семьи было большой овощной огород. Несмотря на растущие излишки сельскохозяйственных продуктов, ещё долгие годы поселение жило, в основном, натуральным хозяйством. Из-за отсутствия дорог не было прямой, регулярной и недорогой связи с городом, поэтому не было стимула заниматься производством продуктов на продажу. Наконец, в середине 1870-х недалеко стали прокладывать дорогу, что дало не только сообщение с Окландом, но и возможность оплачиваемой наёмной работы для поселенцев.
Потребовалось десять лет жизни, полной лишений и упорной тяжёлой работы, чтобы обрести то, что ожидалось изначально.
Когда их спрашивали, что им помогло пройти через все испытания, они неизменно отвечали: «У нас была вера, и мы помогали друг другу». Сразу же после прибытия в одном из фаре они выделили угол, ставший часовней. Через полтора года к ним добрался первый священник, который стал приезжать к ним раз в несколько месяцев, чтобы провести службу. Спустя 14 лет у них появился постоянный приходской священник. Поначалу он службы проходили в школе, но его предложение о возведении церкви было воспринято поселенцами с энтузиазмом. Сбор средств на постройку был в их ситуации нелёгким делом, но тем не менее, через 4 года, в 1881 году, церковь была освящена и получила имя Святых Петра и Павла, чей день выпадал на 29 июля, когда богемцы впервые ступили не эту землю. Через 20 лет она была расширена, получила колокольную башенку и витражи. Картина для алтаря была заказана художнику в Богемии, и было точной копией картины одной из церквей там. Так она и стоит с тех пор, без изменений.
Только внутри со временем на стенах появились мемориальные плиты в память об ушедших жителях и о погибших на Первой и Второй Мировых Войнах.
Она всегда открыта, и можно зайти в её тишину и спокойствие.
У ограды.
Первое, что встречает при въезде - городская библиотека.
Да, одного этого вида мне было достаточно, чтобы сразу полюбить и городок, и его жителей. :) Но уникальность библиотеки не только в её размерах. Она является независимой, т.е. не входит в государственную сеть публичных библиотек. Её содержание ведётся добровольцами на безвозмездной основе. Её каталог, включающий 4 тысячи книг и 500 CD/DVD, состоит исключительно из того, что принесли сами горожане. У неё есть свой собственный Internet-сайт, с полным электронным каталогом и поиском книг по авторам, с ежемесячными новостями, с календарём событий и встреч, с критическими обзорами прочитанных книг от самих читателей и с настроенным RSS-каналом для трансляции этого всего.
Зал собраний.
Гостиница.
При гостинице есть очень интересный бар, но я лучше о нём расскажу в отдельном посте.
No comments:
Post a Comment